-- Хватит с меня черной ночи! -- воскликнул Мумитролль. -- Я замерзаю. Мне грустно и одиноко. Хочу, чтобы
солнце вернулось!
-- Но как раз поэтому мы и зажжем нынче вечером большой зимний
костер, -- сказала Туу-тикки. -- Получишь свое солнце завтра.
-- Мое солнце! -- дрожа повторил Муми-тролль.
Туу-тикки кивнула и почесала мордочку.
Муми-тролль долго молчал. А потом спросил:
-- Как ты думаешь, заметит солнце, что садовая скамейка тоже
горит в костре, или нет?
-- Послушай-ка, -- серьезно сказала Туу-тикки, -- такой костер на
тысячу лет старше твоей садовой скамейки. Ты должен гордиться, что и
она сгорит в этом костре.
Костер становился все больше и больше. На вершину горы кто-то
тащил сухие деревья, трухлявые стволы, старые бочки и доски, найденные
кем-то, не желавшим показываться на берегу. Но Муми-тролль чувствовал,
что на горе полно народу, но ему так никого и не удалось увидеть.
Весь вечер Муми-тролль был в ужасном напряжении. Он бродил из
комнаты в комнату и зажигал свечей больше, чем всегда. Иногда он молча
стоял, прислушиваясь к дыханию спящих и слабому потрескиванию стен,
когда мороз крепчал.
Муми-тролль был уверен, что теперь все таинственные, все
загадочные существа, все, кто боится света, и все ненастоящие, о
которых говорила Туу-тикки, вылезут из своих норок. Они подкрадутся
еле слышно к большому костру, зажженному маленькими зверюшками, чтобы
умилостивить тьму и холод. И наконец-то он их увидит!
Муми-тролль зажег керосиновую лампу, поднялся на чердак и открыл
слуховое окошко. Луна еще не показывалась, но долина была залита
слабым светом северного сияния. Внизу у моста двигалась целая вереница
факелов, окруженная пляшущими тенями. Они направлялись к морю и к
подножию горы.
Муми-тролль с зажженной лампой в лапах осторожно спустился вниз.
Сад и лес были полны блуждающих лучей света и неясного шепота, а все
следы вели к горе.
Когда он вышел на морской берег, луна стояла над ледяным покровом
моря белая как мел и ужасно далекая. Что-то шевельнулось рядом с
Муми-троллем, и, нагнувшись, он увидел сердитые светящиеся глаза
малышки Мю.
-- Сейчас начнется пожар, -- засмеялась она. -- Мы спалим весь
лунный свет.
И в тот же миг над вершиной горы взметнулось ввысь желтое пламя.
Туу-тикки зажгла костер.
Он занялся мгновенно. Взвыв, как зверь, костер вспыхнул снизу
доверху багровыми языками пламени: отблески его трепетали на
зеркальной поверхности почерневшего льда. Коротенькая сиротливая
мелодия пронеслась у самого уха Муми-тролля -- то мышки-невидимки,
опоздав, спешили попасть на эту зимнюю церемонию.
Их маленькие и большие тени торжественно скользили по вершине
горы. И вот начали бить барабаны.
-- Твоя садовая скамейка тоже пошла в ход, -- сказала малышка Мю.
-- Ну ее, эту скамейку! -- проговорил Муми-тролль.
Спотыкаясь, он карабкался вверх на оледенелую гору, сверкавшую в
отсветах огня. Снег таял от жара костра, и теплые струйки воды стекали
Муми-троллю на лапы.
"Солнце вернется, -- возбужденно подумал он. -- Конец темноте и
одиночеству. Можно будет посидеть на веранде на солнцепеке и погреть
спину..."
Внезапно шерсть на спине Муми-тролля встала дыбом, и после
нескольких минут мучительного ожидания он вдруг увидел, как на
сумеречном небе, низко над горизонтом зажглось красноватое сияние. Оно
сгустилось в узкую неяркую полоску, рассыпавшую длинные лучи света над
ледяным покровом моря.
-- Вот оно! -- вскричал Муми-тролль. Приподняв малышку Мю, он
поцеловал ее прямо в мордочку.
-- Ах! Нечего дурачиться! -- сказала малышка Мю. -- Не шуми! Не
из-за чего!
-- Ура! -- продолжал кричать Муми-тролль. -- Скоро наступит
весна! Станет тепло! Все начнет просыпаться.
Схватив четыре пойманные рыбки, Муми-тролль подбросил их высоко в
воздух, потом постоял даже на голове. Никогда прежде он не чувствовал
себя таким счастливым, как теперь на льду.
В тот же миг лед снова потемнел.
-- Никак солнце передумало?! -- в ужасе воскликнул Муми-тролль.
-- Неудивительно, раз ты так ведешь себя, -- сказала Мю и
умчалась на своих жестяных крышках-коньках.
-- Солнце вернется завтра, -- утешила Муми-тролля Туу-тикки. -- И
оно будет чуть побольше, уже как корка сыра. Не принимай это так
близко к сердцу.
