Словно смерч закручивается над Исаакием.
"В сумерках рыболов понял, что красивые большие волны приближаются. Он вытянул лодку повыше на мыс, перевернул ее и связал удочки. Потом забрался в свой маленький домик и свернулся так, что стал похож на сморщенный маленький шарик. Он лежал там, давая полному одиночеству поглотить себя.
Юго-западный был самым любимым его ветром. Он задул не на шутку и совсем не стих к вечеру. Это был осенний юго-западный ветер, который мог дуть неделями, пока волны не превратяться в высокие серые горы, вздымающиеся вокруг острова.
Рыболов сидел в своем домике, наблюдая, как вздувается море. Было чудесно не заботиться ни о чем на свете. Никто не разговаривал, никто не задавал вопросов, ни о ком не нужно было беспокоиться. Только тайна и неизмеримые просторы моря и неба окружали его, а они никогда не разочаруют."
"Муми-папа стоял на уступе смотрителя маяка и был похож на резную фигуру на носу своего галеона-острова.
Он ждал настоящего шторма, но шторм оказался совсем не таким, как Муми-папа себе представлял. Не было красивой жемчужной пены на волнах - во всяком случае, не при ветре силой восемь. Вместо этого пену сдувало с поверхности моря, как сердитый серый дым, и вода была измята и изборождена морщинами, будто лицо, искаженное гневом.
Внезапно, как это иногда бывает, Муми-папа обнаружил, что начать разговор с морем очень легко - не вслух, конечно.
"Ты уже достаточно взрослое, и тебе не пристало так себя вести. Неужели нужно так пугать бедный маленький остров? Ему и без того приходится трудно. Ты должно радоваться, что он здесь. Что за жизнь была бы у тебя без его берегов, о которые ты разбиваешь свои волны? Подумай хорошенько! Здесь есть маленький пучок деревьев, выросших согнутыми тебе в угоду, горсть бедной земли, которую ты изо всех сил пытаешься смыть, и несколько истрепанных скал, которые ты так отполировало, что от них едва ли что-нибудь осталось. И у тебя хватает духу пугать их!"
Муми-папа наклонился вперед и строго взглянул на разбушевавшееся море. " Ты досаждало нам, как только могло. Но мы все же справляемся, вопреки тебе. Я научился понимать тебя, и именно это тебе не нравится, правда? И мы не сдались, верно ведь? Я говорю все это только потому... потому что ты мне нравишься."
Серо-муаровые облака. Обожаю! Словно кот в небесах.
Стою под зонтиком. Ветер вырывает его из рук. Спокойно смотрю как буря поглощает Петропавловку. Немного жалко.
В небе продолжается сумасшедший танец бури. Бедные невесты быстро куда-то перебегают в компании родственников. Смотрю им вслед и понимаю, что в моей жизни никогда не будет этих дурацких белых платьев, шпилек и толпы малознакомых людей, именуемых родственниками.
Зонтик от ветра уже не помогает. Штаны внизу вымокли. Джинсы постепенно снизу вверх становятся мокрыми. Пройдя Дворцовый мост я уже была вся мокрая. Было ощущение, что только что вылезла из бассейна. Нафига в Питере зонтик?
Накрыло...
Все стало темно -серым под сплошным пологом ливня. Офигенское ощущение - стоять над водой Невы, ощущать себя под водой дождя и при этом парить в воздухе, стоя на мосту.
Серый город, серые корабли.... Не прекращается движуха по реке.
Туве Янссон "Муми-папа и море"
